Билль о правах
Впервые опубликовано на «Украинской правде» 4.11.2017 (http://www.pravda.com.ua/columns/2017/11/4/7160401/) и 11.11.2017 (https://www.pravda.com.ua/columns/2017/11/11/7161326/).
Билль о правах появился в Конституции США не сразу, и это может вызвать недоумение – почему отцы-основатели наиболее демократического государства того времени не заложили подобные статьи в документ сразу, тогда как аналоги (Великая хартия вольностей) на тот момент уже были известны? Почему, в конце концов, набор поправок под таким названием был все же принят? И в чем, на мой взгляд, многие современные люди заблуждаются, говоря о гражданских правах.
Александр Гамильтон, один из авторов Конституции, возражал против Билля о правах в Записке федералиста № 84, справедливо утверждая, что гражданские права принадлежат гражданам изначально во всей их полноте, и раз граждане не уполномочивали государство эти права ограничивать, то им и не требуется получать какие-то особые конституционные гарантии своих прав (оригинал: «the people surrender nothing, and as they retain every thing, they have no need of particular reservations»). Отличие Великой хартии вольностей в том, что источником права в королевстве Англия был король, а бароны были его подданными, то есть неотъемлемых прав у них не было, король им права мог дать, а мог и забрать, и Хартия как раз защищала баронов от своевластия короля. Когда же источником права является народ, а не монарх, и народ государству свои изначальные права не делегирует, то получать подтверждение своих прав от государства гражданам не требуется.
Более того, Гамильтон, как бы предвидя вызовы конца XX – начала XXI века, указывал на опасность Билля: если какие-то права Конституция гражданам явным образом гарантирует, то возникает ощущение, что прочие права, которые она не гарантирует, у граждан отсутствуют. Как мы видим на примере закона о митингах в современной России, опасения Гамильтона полностью оправдались – даже те права, которые якобы Конституция гарантирует, государство стремится ограничить законами. Про те права, которые Конституция не гарантирует, и говорить нечего. Многие граждане почему-то считают, что источником права являются не они сами, а именно Конституция – и возникает весьма опасная и вредная фраза о том, что «Конституция предоставляет право» или «Конституция признает право», хотя максимум, что она может, это гарантировать права, которые у граждан есть и без всякого государства или Конституции.
Почему же, несмотря на всю логичность позиции Гамильтона, Билль о правах был принят? Дело в том, что любое государство – это общественно опасный институт. История показывает, что государство склонно превышать пределы делегированных ему полномочий и узурпировать права граждан. Государство, в лице чиновников, склонно видеть себя квази-сувереном, то есть источником права, а граждан – своими подданными. Психологически, анти-федералисты справедливо указывали на опасность узурпации государством полномочий, которые ему не были предоставлены, и Билль о правах был принят исключительно как мера предохранения от этого. Хотя лучшим предохранителем была бы гражданская сознательность и четкое понимание гражданами того, что они являются источником права, а государство и его органы – лишь обслуживающей организацией, торжество популистских и патерналистских режимов в XX веке показывает, что только на это рассчитывать не приходится.
Итак, для наших целей необходимо четко понимать две вещи. Первое – ни Конституция, ни государство не могут предоставлять или признавать права граждан, так как эти права являются неотъемлемыми, существовали до учреждения гражданами государства и независимы от него. Второе – неисключительный перечень гражданских прав в Конституции может быть приведен хотя бы для того, чтобы лишний раз предохранить граждан от узурпации государством полномочий и явно указать на запрет ограничения тех или иных прав граждан. При этом не следует забывать, что полномочия государства ограничены Конституцией, а права граждан безграничны; ограничивать права граждан государство не может в принципе, но граждане могут по своей воле часть естественных прав делегировать государству путем предоставления ему властных полномочий (о чем должно быть явно указано в Конституции, которая есть документ об учреждении государства), а на все остальные права государство посягать не смеет. Еще раз повторю цитату Гамильтона: «the people surrender nothing, and as they retain every thing, they have no need of particular reservations».
Ниже будут приведены те права, которые, на мой взгляд, могли бы быть упомянуты в Конституции как раз для того, чтобы предохранить граждан от ограничения этих прав государством. Эти статьи озаглавлены как записки либертарианца, а для либертарианцев высшей ценностью является свобода. Свобода является полной, абсолютной и ограничена лишь свободой других людей. Права являются следствием свободы – так, несвободный человек еще со времен античности не мог иметь гражданских прав. Поэтому для каждого права следует искать свободу, из которой это право проистекает, и в формулировке права эта свобода должна найти полное отражение. Свобода не означает вседозволенность. Во-первых, свобода всегда связана с ответственностью. Во-вторых, ваша свобода не может быть использована для ущемления свободы других лиц. Поэтому когда мы говорим, например, о свободе распоряжаться своей жизнью, то из этого следует и ответственность человека за свою жизнь, и невозможность ущемлять свободу других людей на их жизнь.
Право на жизнь
Это, пожалуй, наиболее естественное право, которое упоминается во многих Конституциях. Обычно его формулируют как запрет на лишение жизни. Однако это весьма узкая трактовка. Какая свобода лежит в основе этого права? Конечно, это свобода самому распоряжаться своей жизнью. Из этого следует абсолютный запрет на недобровольное лишение жизни (и, как следствие, запрет на смертную казнь – по этому поводу двух мнений быть не может). Но из этого также следует допустимость добровольного ухода из жизни как самостоятельно, так и при помощи других лиц (поэтому эвтаназия не просто является допустимой, она является составной частью права на жизнь). Более того, свобода самостоятельно распоряжаться своей жизнью также подразумевает невозможность по принуждению рисковать жизнью. Все связанные с риском для жизни действия возможны только на добровольной основе. Право на жизнь в Конституции, соответственно, следует сформулировать таким образом: «Ніхто не може всупереч власній волі бути позбавлений життя чи примушений ризикувати життям».
Право на здоровье
Меня удивляет, почему многие путают право здоровье с правом на здравоохранение, причем последнее зачастую понимают в смысле права на получение бесплатных медицинских услуг. Эта подмена понятий становится очевидной, если обратить внимание на то, какая свобода лежит в основе этого права. Это свобода самому распоряжаться своим здоровьем (аналогично предыдущему параграфу). Здравоохранение же в широком смысле есть набор профессиональных услуг, куда входят медицина, физкультура (от фитнесса до реабилитации) и т.д., и право на получение таких услуг ничем не отличается от права на получение других профессиональных услуг – образовательных или бухгалтерских, транспортных или юридических. Поэтому право на здоровье следует формулировать таким образом: «Ніхто не може всупереч власній волі бути позбавлений здоров’я чи примушений ризикувати здоров’ям».
Важным следствием двух сформулированных выше прав (а также ряда прав, о которых мы еще поговорим) является недопустимость недобровольной военной или полицейской службы. Такая служба связана с возможностью рисковать жизнью или здоровьям вопреки своей воле, человек становится рабом, пушечным мясом, что ни в коем случае не совместимо с либертарианской концепцией. Кроме того, можно использовать и метод аналогии: может ли правлению ОСББ прийти в голову обязывать жильцов защищать свой дом, может ли руководство корпорации обязывать акционеров защищать свою компанию? Очевидно же, что нет. Хотя, разумеется, существуют примеры того, как на добровольной основе граждане самоорганизовывались для защиты своей жизни и здоровья в пределах дома (после взрывов в России) или в пределах микрорайона (самооборона во время второго Майдана в Украине).
Право собственности
Хотя во многих других концепциях это право рассматривается как менее важное, чем первые два, для либертарианцев оно столь же священно. Не случайно исторически многие мягкие формы рабства начинались с лишения собственности и, при сохранении личной свободы, принуждении подчинять свою волю тем, кто собственностью обладает. И, наоборот, формирование мощного среднего класса, т.е. людей самодостаточных и обладающих собственностью, исторически являлось лучшим средством как от чрезмерного усиления государства, так и от расцвета популизма. Свобода, лежащая в основе этого права – это свобода самому распоряжаться своим имуществом и своими доходами. Как было показано в первых двух записках, государство создается, в частности, для защиты собственности граждан, но никто не давал ему полномочий распоряжаться этой собственностью «для общественного блага». Единственным основанием для недобровольного лишения собственности является доказанный в суде факт ее незаконного приобретения. Право на собственность в Конституции следует формулировать так: «Ніхто не може бути всупереч власній волі позбавлений власності чи доступу до неї, крім випадків, коли у суді доведено незаконність її набуття».
Из этой формулировки есть два важных следствия. Во-первых, законно приобретенная собственность не может быть изъята даже по решению суда и даже с выплатой справедливой компенсации. Если какая-то частная собственность мешает общественно-полезному мероприятию, значит общество (в лице публичных институтов) должно договариваться с владельцами и предлагать им настолько выгодные условия, что они добровольно согласятся эту собственность уступить. Во-вторых, незаконность приобретения собственности может распространяться по цепочке – даже если вы законно приобрели что-то, что ранее было украдено или отнято, то такая собственность возвращается законному владельцу. Это же полностью применимо к незаконному обогащению в смысле статьи 20 Конвенции ООН о противодействии коррупции (см. http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/corruption.shtml) – если чиновник имел нелегальные (в смысле этой статьи) доходы, то есть такие доходы, которые не могут быть объяснены официальным уровнем оплаты труда и прочими публично известными доходами, то и приобретенная на нелегальные доходы собственность является незаконной. Можно сказать и проще – если активы нынешнего или бывшего чиновника (а также связанных с ним лиц) существенно превышают известные доходы этого лица, то само по себе сравнение стоимости активов с размером легальных доходов может быть аргументом обвинения в пользу незаконности приобретения этого имущества в ходе судебного разбирательства.
Право на распространение информации, мнений и взглядов
В основе этого права лежит свобода, зачастую называемая свободой слова, хотя печатное или устное слово – это всего лишь один из возможных носителей информации. Информация же включает в себя идеи, концепции, теории, религии. Если у вас есть информация, которая либо принадлежит вам, либо принадлежит обществу (т.е. является публичным достоянием, public domain), то никто не может запретить вам ее распространять. А если вы являетесь собственником информации, то еще и в той форме и на тех условиях, которые вы определяете. Следствием этого является полный запрет цензуры, запрет обязательной регистрации или получения разрешения на организацию средств массовой информации, издательств, типографий, радиостанций, телеканалов и т.п. Не следует забывать, что свобода связана с ответственностью – распространитель информации полностью отвечает как за законностью обладания ей, так и за достоверность и т.п. Не следует забывать и о том, что нельзя злоупотреблять этой свободой для ущемления свободы других лиц. Например, если вы исповедуете религию, которая призывает убивать других людей, то вы не можете распространять информацию об этой религии (в частности, проповедовать или совершать религиозные обряды). Или если ваша идеология призывает лишать людей собственности, то вы не можете агитировать за это и, как следствие, создавать политические партии такой направленности. В частности, под запретом должно быть публичное распространение социалистических идей, поскольку они даже в теории связаны с ущемлением права собственности, а на практике победа социалистов Ленина, Муссолини, Сталина, Гитлера, Пол Пота, Кастро, Чавеса привела к нарушению права на жизнь и здоровье миллионов людей.
В конституциях многих стран упомянута свобода совести, которая трактуется как право исповедовать любую религию (хотя, с моей точки зрения, религия и совесть – вещи разные, и зачастую бессовестные дела творились под прикрытием религии). Тем не менее, религия, вернее религиозное мировоззрение – это лишь частный случай мировоззрения, наряду с различными философскими, научными мировоззрениями и т.п. Само по себе, мировоззрение, пока оно не выходит за пределы головы человека, вообще не поддается какому-либо воздействию государства, т.к. любое государство может регулировать лишь социальные (межличностные) взаимодействия. Вот, собственно, защитить от вмешательства государства любые такие взаимодействия, а не только религиозные, представляется целесообразным. Одна из свобод, которые лежат в основе этих взаимодействий – это свобода высказывать свое мнение или отказываться от высказывания своего мнения (другая свобода, о которой мы поговорим ниже, заключается в свободе группам людей собираться вместе и взаимодействовать). Следствием этой свободы является ваше право высказывать любые религиозные, философские, научные и иные идеи, если они не ущемляют права и свободы других лиц. Сформулировать соответствующее право в Конституции можно было бы примерно так: «Ніхто не може бути всупереч власній волі обмежений у розповсюдженні інформації, висловлюванні поглядів і думок, за винятком випадків, коли така інформація, погляди чи думки порушують законні права чи свободи інших осіб». Заметим, что распространение информации, на которую лицо не имеет права собственности, очевидно, нарушает права ее законного собственника.
Право на перемещение и собрания
Следующий набор прав и свобод, о которых я хотел бы упомянуть, связан с физическим перемещением людей и ограничениями по этому поводу. Это довольно громоздкая формулировка, но я хочу попробовать обобщить несколько довольно традиционных прав, в основе которых лежит свобода передвижения. Одно из таких прав – свободно перемещаться и выбирать место жительства – было в течение многих лет ограничено для ряда подданных Российской империи (пресловутая черта оседлости) и граждан СССР (101-ый километр, институт прописки, закрытые города). Если посмотреть на аналогию между государством и ОСББ, то все, что не является частной собственностью – это общественные места, аналоги мест общего пользования, таких как лестничные клетки, холлы, чердаки и подвалы в доме, и, разумеется, совладельцы дома имеют по определению полное право свободного доступа к таким местам. Так и в государстве – все, что не является частной собственностью, должно быть доступно для свободного перемещения граждан. Хотя некоторые такие места могут быть опасны для жизни и здоровья граждан, доступ туда не может быть запрещен, хотя следует, конечно же, проинформировать об опасности. Но общий смысл должен быть таким – раз общественная собственность является совместной собственностью всех граждан, а свобода доступа к своей собственности является абсолютной, то государство не может ограничить граждан в праве свободно перемещаться в пределах территории страны (которая является совместной собственностью всех граждан), за исключением мест, являющихся частной собственностью (доступ к которым регулирует их владелец).
Теперь рассмотрим следующий пример – вы, как гражданин, т.е. совладелец, Украины, имеете полное право прийти в такое общественное место, как Майдан Независимости. И другие граждане такое право также имеют. Если ряд граждан это право реализуют одновременно, то они вместе соберутся на Майдане в одно и то же время. Из этого следует, что свобода передвижения ведет также и к праву граждан на собрания. Это право не может быть ограничено государством. Другое дело, что такие собрания не могут ущемлять права и свободы других лиц. Например, если собравшиеся на Майдане граждане вдруг решать переместиться на проезжую часть улицы Крещатик, то это ущемит свободу на передвижение тех граждан, которые хотели бы проехать по этой улице. Поэтому необходимо соизмерять свои права и свободы с правами и свободами других лиц – если 100 человек захотят перекрыть трассу, по которой проезжает 10 тыс. человек, то это вряд ли допустимо в любом случае, но если 300 тыс. человек хотят собраться и провести митинг на Майдане, то вполне возможно на это время перекрыть проезжую часть, однако следует заблаговременно предупредить о временном перекрытии проезда. Сформулировать это право можно, например, следующим образом: «Ніхто не може бути обмежений у праві пересуватися чи збиратися будь-де у межах суспільної власності, якщо це не утискає законні права та свободи інших осіб».
Право на труд
Когда у нас говорят про это право, то зачастую имеют в виду право на обеспечение работой или, переформулировав его, обязанность государства найти работу для всех граждан. Однако применив наш метод, а именно, посмотрев, какая свобода лежит в основе этого права, мы сразу убеждаемся в ошибочности таких формулировок. Свобода труда существует, как и свобода творчества – это свобода заниматься тем делом, которым человек хочет заниматься (если это не нарушает права и свободы других людей). Так вот, соответствующее право заключается не в принудительном обеспечении всех работой, а вот том, что каждый волен сам находить себе занятие или не находить такового. Не хочет человек работать – его право. Хочет человек работать на себя – как самозанятое лицо, как собственник бизнеса – его право. А хочет работать на других, в том числе на государство – тоже его право (равно как и право работодателя брать или не брать сотрудника на работу, в том числе без пояснения причин). Это право, по сути, является аналогом права на здоровье и формулируется подобным образом: «Ніхто не може всупереч власній волі бути примушений займатися деякою діяльністю чи обмежений у діяльності, за винятком випадків, коли така діяльність може порушити права та свободи інших осіб». Оговорка в конце фразы важна, т.к. есть виды деятельности, доступ к которым может быть ограничен – например, для занятия врачебной практикой могут быть введены ограничения по образованию и опыту работы, поскольку этот вид деятельности может нарушить право пациентов врача на здоровье.
Вообще, из этой формулировки следует более общее право – право на деятельность, и это вполне обосновано той свободой, из которой это право проистекает. Труд – это лишь частный случай деятельности. Мысль о том, что человек волен делать все, что он хочет, если это только не ущемляет права и свободы других лиц – это фундаментальная либертарианская идея. Она пока не нашла понимания у многих наших соотечественников. Например, занятие предпринимательской деятельностью у нас требует государственной регистрации и даже есть понятие «незаконной предпринимательской деятельности». Исходя из либертарианских идей, это нонсенс – предпринимательская деятельность является частным случаем деятельности вообще, и эта свобода никак не сдавалась гражданами при создании государства, поэтому государство не имеет права регулировать, лицензировать или контролировать предпринимательскую деятельность, равно как и любую другую деятельность. Каждый может заниматься индивидуальным предпринимательством без какой-либо государственной регистрации, за исключением случаев, когда такая деятельность может ущемить права и свободы других лиц – в таких случаях регулирование путем государственного лицензирования допустимо. Один из примеров такого исключения я уже приводил – это врачебная деятельность. Второй пример лицензирования – это лицензия на управление транспортными средствами (по-английски так и называется: driving license), и основанием для лицензирования этой деятельности является то, что некомпетентное управление транспортными средствами может причинить ущерб жизни и здоровью других лиц. Можно привести примеры лицензирования, которые проистекают из возможного ущемления права собственности – так, следует лицензировать кредитно-депозитные организации (в частности, банки), поскольку есть риск нарушения права собственности их клиентов.
Право на образование
В некоторых странах законодательно закреплено такое право. Но, как уже было показано при рассмотрении права на здоровье, в формулировке произведена подмена понятий – вместо здоровья понимается здравоохранение. Образование, как и здравоохранение – это общее обозначения ряда профессиональных услуг, таких как обучение, предоставление доступа к источникам знаний, проверка знаний и т.п. Формулировать же в Конституции право на получение какого-то подмножества профессиональных услуг – это полнейший нонсенс. Для реализации самостоятельного обучения достаточно права на распространение информации, мнений и взглядов – это и есть источник знаний. А помочь ориентироваться в море знаний могут профессиональные участники рынка образовательных услуг, у которых есть право на деятельность – если у людей есть потребность учиться, подкрепленная материальными средствами, то всегда возникает рынок, и на этом рынке имеют право работать любые участники – учителя, профессора, учебные заведения, центры сертификации, курсы повышения квалификации и т.п. Поэтому прав и свобод, о которых было сказано выше, вполне достаточно, и отдельного права на образование не требуется.
Право на хранение и ношение оружия
Это, пожалуй, наиболее противоречивое право, которое вызывает массу споров и разногласий. Как и в предыдущих случаях, давайте посмотрим, какая свобода лежит в основе этого права. Есть ли какая-то отдельная свобода применительно к оружию? Оружие – что это вообще такое? Это частный случай собственности. Некоторые приспособления и устройства, которые могут причинять ущерб жизни и здоровью людей. Поэтому никакой отдельной свободы – а, следовательно, и отдельного права на оружие нет и быть не может. Так как оружие – частный случай собственности, то применяется к нему та же свобода владеть собственностью, о которой говорилось выше. Нельзя эту общую свободу собственности вот так взять и ограничить – некоторую собственность из нее исключить, вроде как все можно, а вот это – нельзя. Это прямая дорога к нивелированию права собственности вообще. Исключений из него быть не может. Оружие – собственность. Земля – собственность. А рабы – собственность? Нет, поскольку рабство нарушает две свободы – свободу распоряжаться своей жизнью и свободу деятельности. Может возникнуть возражение, что оружие, хотя и собственность, но создает угрозу жизни и здоровью других людей. Это правда. Но есть целый ряд предметов собственности, которые такую угрозу создают – например, в автомобильных авариях гибнет больше людей, чем в вооруженных столкновениях. Так что, запретить автомобили? Нет, выше был указан способ разрешения данной правовой коллизии – лицензирование права на управление автомобилем. Равным образом, нелогично запрещать оружие, но необходимо принять меры для уменьшения опасности, которую владение оружием создает для других лиц – ввести правила обращения и хранения оружия, обязательное обучение владельцев и проверку их психического состояния. Ведь опасность создает не само оружие, а его злонамеренное применение. Убить человека или причинить серьезный вред здоровью можно и молотком, и топором, и кухонным ножом. Ни запрещать оружие, ни вводить специальные конституционные права применительно к оружию не нужно – оружием можно владеть на тех же основаниях, что и любой другой собственностью, его можно покупать и продавать, хранить и использовать, неся полную ответственность за последствия такового.
Право на восстание
Это право можно еще назвать правом на вооруженное восстание, правом на неповиновение или на сопротивление государству. Хотя, разумеется, такая постановка вопроса возможна лишь в концепции суверена-монарха и его подданных, но не в концепции свободных граждан и подчиненного им государства. Граждане, разумеется, и так имеют все права и свободы, и ограничены лишь в том, что они сами и по своей воле делегировали государству. Поэтому в нормальной ситуации они не могут восстать и т.п. – это просто бессмысленно. А в случае, когда государство, а правильнее сказать – определенные его должностные лица, узурпируют власть и присваивают себе полномочия, которые граждане им не делегировали, то говорить следует не о бунте или восстании, а о law enforcement, то есть о восстановлении законности. Такие действия граждан по определению законны, коль скоро действия государства, а вернее – отдельных его должностных лиц – незаконны. И прописывать это следует не в Билле о правах, а в положениях об учреждении государства и делегировании ему определенных полномочий, например, таким образом: «У разі, коли будь-які органи чи посадові особи держави перевищують надані їм цією Конституцією повноваження чи порушують права громадян, народ має повне, беззаперечне та необмежене право відстоювати свою свободу, в тому числі зі зброєю в руках».